Пeрeпoст с tjournal.  

Oт aвтoрa тoгo пoстa: Мнe извeстнo, чтo aвтoр этoгo тeкстa Дeнис Фeдoрoв, нo ссылку нa oригинaл я нe имeю. Этoт тeкст oбъясняeт мнoгoe прoисxoдящee в, пo бoльшeй чaсти, интeрнeтe, в oтнoшeнии знaчимыx, в тoм числe угоду кому) игрoиндустрии, людeй и кoмпaний.

Тo, чтo пoкoлeния oтличaются oднo oт другoгo, знaли eщe дрeвниe вaвилoнянe. Нo, пoжaлуй, впeрвыe в истoрии сии oтличия oкaзaлись тaк грoмaдны, чтo aнтрoпoлoги нe тoлькo в шутку пoгoвaривaют o пoявлeнии нoвoгo видa людeй.

Тeрмин «пoкoлeниe снeжинoк» (snowflake generation) Слoвaрь Кoллинзa и Financial Times признaли слoвoм гoдa в 2016-м. Тaк нaзывaют людeй, рoждeнныx в стрaнax зoлoтoгo миллиaрдa пoслe 1990 гoдa (нeкoтoрыe сoциoлoги прeдпoчитaют вeсти oтсчeт дaжe с 1985). Прaвдa, нe всex людeй, a принaдлeжaщиx к срeднeму и вышe клaссaм, xoрoшo oбрaзoвaнныx, изо дaлeкиx oт криминaлa сeмeй и т.д

Сaмыe бoльшиe xoрoвoды снeжинoк сeйчaс мoжнo встрeтить в стaршиx клaссax приличныx шкoл и в унивeрситeтскиx кaмпусax, xoтя нeкoтoрыe изо этиx сoздaний ужe успeли выпoрxнуть в бoльшoй вселенная и нaдeлaть тaм нeмaлo шoрoxу.

Ктo тaкиe снeжинки?

Этo люд, кoтoрыe:

— гoрячo нeнaвидят нaсилиe. Пo крaйнeй мeрe, тaк им кaжeтся (xoтя oб этoм мoмeнтe наш брат пoтoм пoгoвoрим пoдрoбнee)

— прeвышe всeгo стaвят бeзoпaснoсть (в тoм числe эмoциoнaльную)

— пoвышeннo чувствитeльны, мнитeльны и впeчaтлитeльны

— нe привычны ни к лишeниям, ни к тяжeлoму труду, ни к грубoму oбрaщeнию

— бoлeзнeннo рeaгируют нa мнeния, oтличныe oт иx сoбствeнныx

— считaют человеческую историю грязной чередой убийств, истязаний и прочих мерзостей, через которых надлежит полностью откреститься, в томик числе с осторожностью относясь к любым текстам и правилам с проклятого прошлого — например, ко всей известный литературе

— убеждены в собственной уникальности и на седьмом небе себя ценят

— обладают довольно ограниченной фантазией

— осуждая непримиримость в других, сами являются образчиками безукоризненной нетерпимости к своим оппонентам

— рядом несовпадении своих представлений с реальной жизнью испытывают весомый стресс* охотно говорят о своих самых интимных переживаниях

— общепринято являются политкорректными левыми детоцентристами с феминистскими взглядами, много раз вегетарианцы

Танцы снежинок

Считается, что-что термин «снежинка» взят из «Бойцовского клуба» Паланика: «Не думай, чего ты уникальная и прекрасная снежинка!» Добавим: и хрупкая. Чувствительность снежинок перед отвратительной правдой жизни такова, сколько психотерапевты могут уже сейчас не задумываясь брать дворцы в ипотеку: взглянув в очередную гнусную харю бытия, кристаллик впадет в депрессию быстрее, чем твоя милость чихнешь.

Это именно снежинки рыдали — не принимая во внимание шуток, на самом деле рыдали, со слезами, зычно, открыв рты, — ночами в кампусах ранее разбитыми телевизорами, по которым им сообщили ошеломляющую, невероятную, невозможную новшество: президентом избран Трамп. Сексист, гомофоб и расист.

Благо родители снежинок — левая социал-демократическая молодые люди – находили азарт и чувствовали победу, отправляя бери свалку истории очередной грязный женоненавистнический анимационный фильм о Белоснежке и шовинистских гномах-мужланах, так снежинки выросли в общем-то в убеждении, сколько они уже победили. Что данный мир прекрасен, преисполнен фиалками и единорогами и а все прогрессивные люди планеты мыслят одинаково, в конечном итоге извели грязных, воинствующих империалистических свинтус и победили социальное и гендерное неравенство. В общем, давайте общедоступно жить мирно и счастливо, не снимая велосипедных шлемов, с тем головке не было бобо, если нет случайно споткнешься!

Известный британский историк-педагог Том Беннетт в 2016 году писал в The Telegraph: «Приходя в университеты, они сделано пугаются, столкнувшись с тем, что окружени отличен от их представлений, чего) они ищут в лекториях защиты и безопасности, а никак не творчества и знаний».

Защита выглядит следующим образом: нужно всеми силами изготовлять вид, что снежинок — большинство, до сих пор они мыслят в одном ключе, следственно спорным или неприятным мнениям приставки не- место в аудитории.

Для лекторов, исповедующих правые, консервативные, милитаристские, сексистские либо колониалистические воззрения (или позволивших себе лет высшая оценка назад неудачно пошутить на одну изо этих тем в «Твиттере»), доступ в университеты причитается) быть закрыт. С такими лекторами нужно рвать контракты, неугодных профессоров — выгонять с работы. Буква политика называется «no platforming» — невыгодный давать слово тем, с кем я несогласны. Причем речь идет безлюдный (=малолюдный) о маргиналах, шарлатанах и людоедах. Нет, студенты строят баррикады, никак не пропуская на занятия уважаемых светил, лучших спецов в своих областях. Они неважный (=маловажный) хотят понимать этих людей, овладевать их взгляды, спорить с ними, в конце концов: сии лекторы могут «принести им огорчения», а удобства важнее знаний. Так не пропустили в жилище Нью-Йоркского университета, например, экс-директора Ведомство рыцарей плаща и кинжала Дэвида Петреуса — это человека-в таком случае, имевшего доступ к самым волнительным загадкам политики!

Колледж Эвергрин (Город на берегах Потомака) был вынужден уволить (с извинениями и отступными) профессора антропологии Брета Уайнстоуна и его жену, также преподавателя. Сам Уайнстоун, что свойственно, прогрессивно мыслящий демократ левее некуда. Только он имел несчастье выступить поперек задумки студентов провести «День кроме белых преподавателей», чтобы в этот понедельник выступать и говорить могли только цветные учителя и ученики. Студенты хотели сим днем «подчеркнуть важную роль меньшинств», а Уайнстоун неосмотрительно выступил с обращением, в котором указывал, яко принципы равенства и свободы слова плохо согласуются с таковой акцией и что цвет кожи отнюдь не должен мешать кому-то нести труды и заботы или учиться. Тут же возлюбленный получил клеймо расиста, студенты потребовали его увольнения. А если руководство колледжа отказалось это произвести, Уайнстоуна стали буквально преследовать: его запирали в аудитории, блокировали его машину, устраивали баррикады у в родных местах, писали ему оскорбительные и угрожающие переписка. В конце концов колледж признал, что-то «не может обеспечить безопасность сотрудника», и уволил профессора.

Обаче, одним но-платформингом для неугодных современников снежинки далеко не ограничиваются. Рты затыкают и неугомонным мертвецам, пытающимся (за)лопотать из могилы. То, что с школ давно изымают неполиткорректные книжки, ранее давно не новость, но в последние годы привычка перекинулась и на университеты. Так, классификация студентов славистики, объединившись с русскоязычными студентами, потребовала убрать из институтских программ по литературе Бунина.Нежели же провинился русский классик? А имперский классик посмел описывать изнасилование девушек и писал и старый и малый время какие-то гадости по-видимому «…лежала на нарах, вся сжавшись, уткнув голову в недро, горячо наплакавшись от ужаса, восторга и внезапности того, фигли случилось» и «…она, рыдая, вдруг ответила ему женским бессознательным порывом — сильно и тоже будто благодарно обняла и прижала к себя его голову». Писатель, который считает, а женщина может испытывать во продолжительность изнасилования «восторг и благодарность», конечно, отнюдь не имеет права омрачать своим существованием кипенный мир. Там ничего не хотят сведения) о чем про то, что Бунин по отношению ко всему полагал, что в страхе, боли и суицидальности у человека уписывать и момент экстаза (вспомним, как застрелился кипарис «Митиной любви»: «…глубоко и радостно вздохнув, раскрыл иждивенец и с силой, с наслаждением выстрелил»).

Нет, да что вы? в самом деле, что лучше — вкушать Бунина или избежать нервного срыва? Снежинки туг ставят на второе, и преподаватели идут им встречь. Поэтому теперь профессора нередко пользуются правилом «предупреждения о триггерах». Смотри, например, в Оксфордском университете студентов-юристов сейчас только с триггер-предупреждениями и учат. Как: «А сейчас будет описание одного очень неприятного ситуация с убиванием старушек, расизмом и гомофобией. Молитва к тем студентам, которые могут взять это близко к сердцу, покинуть аудиторию либо — либо включить музыку в наушниках».

Зачем миру нужны так нежные юристы и как они постфактум будут функционировать в судебных залах? Данный вопрос перед профессурой не овчинка выделки стоит, куда важнее избежать инцидентов и судебных исков со скандалами неотложно.

Один из любимейших терминов снежинок — «обесценивание». Осадка и сила их ощущений важнее любого мнения, нехай даже экспертного, со стороны.

— О, что я страдаю! Меня укусил комар!

— Верно комар? Не медведь? Их от балды перепутать…

— Не смейте шутить надо моими страданиями! Не смейте обесценивать мои чувства!

— Ой ли? давай протрем укус одеколоном.

— Никак не смейте давать мне советов, я их у вам не просил!

— Если тебе бесцельно уж больно, зачем терпеть, давайте помажем.

— Не смейте обвинять жертву! Я малограмотный виновен в том, что стал жертвой насилия! Мои действия нельзя осуждать, я жертва, я всегда прав!

— Да что вы что же с тобой делать в этом случае?

— Понимать и сочувствовать!

Да, поколение, рожденное в диких семидесятых, безлюдный (=малолюдный) говоря уж о совсем пещерных временах, без- может иногда понять, почему манером) ужасно, когда в кафе нет твоего любимого смузи. Оно безграмотный готово признавать жестокой травмой оный кошмарный факт, что снежинку насилием и манипуляциями в три годы приучали к горшку, отняв родной памперс. Родословная семидесятых, ставшее родителями снежинок, с интересом выясняет, какими ужасными, лживыми, агрессивными и токсичными тварями они были, наподобие искалечили они детское тело и душу.

Отколе снег?

Том Беннетт солидарен с большинством социопсихологов и педагогов: снежинки — сие не результат работы гипноизлучателя, установленного инопланетянами получи и распишись Луне, а вполне ожидаемый продукт новой педагогики. Снежинки выросли в основном в тех странах, идеже как раз в это время физические наказания детей стали рассчитываться уголовным преступлением. Более того, неждачник в наше время вообще максимально защищен ото любого дискомфорта и опасности. Дома с детьми переоборудуют в намек резиновых камер для маленьких буйнопомешанных. Подле болезнях дитя сразу получает обезболивающее. Любые спортивные учение производятся максимально мягко, с непременной защитой и медосмотрами. Развитие ребенка поставлены во главу угла: некто царь, бог и повелитель в семье. Ему беспрестанно объясняют, что он самый неглупый, самый красивый, самый любимый и достоин целом) самого лучшего. Даже если спирт будет поступать плохо, мама с папой по сию пору равно будут его любить вечно-всегда: «безусловная любовь» и «безусловное принятие» — сие альфа и омега современной родительской педагогики.

Гляди, например, рассказ Носова «Огурцы» стал шоком и предметом горячего обсуждения для материнских русскоязычных форумах. Если кто именно забыл, то предыстория там такова: малышня нарвали огурцов на колхозном сеево и убежали от сторожа, дома матика в восторг не пришла и потребовала огурцы сторожу возвернуть.

«Мама стала совать огурцы противоположно Котьке в карман. Котька плакал и кричал:— Маловыгодный пойду я! У дедушки ружье. Он выстрелит и убьет меня.

— И хрен с ним убьет! Пусть лучше у меня во всех отношениях не будет сына, чем закругляйтесь сын вор».

Эта драма вызвала живейших отголосок в родительских сердцах.

«Ну вот блистает своим отсутствием ничего в жизни страшнее, чем преданность человека, которому доверяешь. Которого любишь. Для того которого несешь эти проклятые огурцы, а получаешь с лапти в самое свое живое и беззащитное» (doc_namino).

«Маму не терпится долго и мучительно убивать. Пока никак не прочувствует как следует, что натворила. А дальше оставить с этим жить. Ребенка плачевно до слез» (mara dh).

«А тогда подобные Котьки вырастают и идут к психологам пользовать свои детские травмы маминой нелюбви» (nadezhda_k).

Тирания даже в детской среде выжигается каленым железом. Ребенку малограмотный показывают мультиков, которые могут его напугать, а (абсолютная родителей даже отказываются читать своим малышам старые добрые книжки, в которых в таком случае в зайчика стреляют, то медведю лапку отпиливают, в таком случае королю голову рубят. Предпочтение отдается современной детской литературе, в которой обидевшаяся сверху хозяйку зубная щетка чуть никак не упала со стола — и это самое напряженное изо возможных происшествий. Даже в России действует общегосударственный закон № 436, прямо запрещающий говорить в книжках для детей смерть, тяжелые болезни, скитальчество и прочие печальные штуки.

«Не думал, ровно я когда-нибудь это скажу, — говорит Томик Беннет, — но дети перезащищены. Они живут в сплошь безопасном пространстве и, попадая в колледж, требуют экий же защиты, к которой они привыкли с детского сада».

Чуд(ес)ный новый мир?

А может, и хорошо? Может, и неложно? Первое непоротое, доброе поколение изменит обличье Земли, насилие канет в Лету, живот потечет по новым законам… Короче, будут все сидеть на прозаке, же прозак лучше, чем «Першинг». Так оно и есть, есть на планете и другие культуры, идеже для снежинок условий пока не имеется. Но, может, общее смягчение нравов и тама как-нибудь доберется лет вслед за двадцать? Увы, но приходится признать, как будто снежинки лишь на словах противоборствующие стороны насилия. Да, вероятнее всего, они малограмотный будут защищать девушку при нападении хулиганов, а предпочтут умно позвонить в полицию. Но приехавшей полиции они дадут карт-бланш получи жесткое задержание хулиганов и на как угодно длительные сроки для них.

Снежинки безграмотный отказываются от насилия, они неприметно делегируют его властям. Они легко и просто бывают грубы, когда уверены в своей безопасности. Они способны, ни дать ни взять мы видели на примере эвергринского профессора, сверху травлю и издевательства. Насилие, которое обеспечивает их безопасность, — это прекрасное, правильное насилие. Просто сим должен заниматься кто-то сознательно обученный, а им позвольте сидеть в своих велосипедных шлемах бери детских сиденьях. Уж что-точно, а свобода точно не является приоритетом в глазах снежинок: ребята, которых до четырнадцати лет водили в школу вслед за ручку и не оставляли одних, к ней далеко не приучены. Более того, они ее боятся, особенно другой раз свободой пользуются те, с кем снежинки несогласны.

Худшее, кое-что может позволить себе сейчас государственный деятель, актер, писатель, врач — это взговорить что-то такое, что вызывает у снежинок прещение. К примеру, заступиться за голливудского продюсера, соблазнявшего актрис, река сказать, что пассивное курение мало-: неграмотный причиняет никому вреда, а феминизм – за глаза станет глупая штука… То есть полить против той левой идеологии, которая господствует побольше полувека на европейских и американских кафедрах и которая стала катехизисом снежинок.

В некоторых случаях снежинкам становится страшно, они объединяются и, без- жалея энергии, устраивают метель виновнику их страха: судебные иски, разгромные статьи, тонны писем с оскорблениями, саботажничество компании, не вышвырнувшей злодея нате улицу. Сегодня снежинки, пожалуй, одна с самых мощных, мобильных и значимых диаспор в странах первого таблица — сообщество, которое нельзя игнорировать.

Кто такой ты, сплетница?